Неточные совпадения
Мы уже видели, что так называемые вериги его
были не более как помочи; из дальнейших же объяснений летописца усматривается, что и прочие подвиги
были весьма преувеличены Грустиловым и что они в значительной степени сдабривались
духовною любовью.
Основание ее писем составляли видения, содержание которых изменялось, смотря по тому, довольна или недовольна она
была своим"
духовным братом".
Разумеется,
есть выражение чиновника в Пилате и жалости в Христе, так как один олицетворение плотской, другой
духовной жизни.
— Может
быть, и
есть… Но его надо знать… Он особенный, удивительный человек. Он живет одною
духовною жизнью. Он слишком чистый и высокой души человек.
— Если вы любите свое чадо, то вы, как добрый отец, не одного богатства, роскоши, почести
будете желать своему детищу; вы
будете желать его спасения, его
духовного просвещения светом истины.
Он чувствовал, что, кроме благой
духовной силы, руководившей его душой,
была другая, грубая, столь же или еще более властная сила, которая руководила его жизнью, и что эта сила не даст ему того смиренного спокойствия, которого он желал.
Он смотрел на нее и
был поражен новою
духовною красотой ее лица.
Точно так же, как пчелы, теперь вившиеся вокруг него, угрожавшие ему и развлекавшие его, лишали его полного физического спокойствия, заставляли его сжиматься, избегая их, так точно заботы, обступив его с той минуты, как он сел в тележку, лишали его свободы душевной; но это продолжалось только до тех пор, пока он
был среди них. Как, несмотря на пчел, телесная сила
была вся цела в нем, так и цела
была вновь сознанная им его
духовная сила.
«Я, воспитанный в понятии Бога, христианином, наполнив всю свою жизнь теми
духовными благами, которые дало мне христианство, преисполненный весь и живущий этими благами, я, как дети, не понимая их, разрушаю, то
есть хочу разрушить то, чем я живу. А как только наступает важная минута жизни, как дети, когда им холодно и голодно, я иду к Нему, и еще менее, чем дети, которых мать бранит за их детские шалости, я чувствую, что мои детские попытки с жиру беситься не зачитываются мне».
Ей открылось то, что, кроме жизни инстинктивной, которой до сих пор отдавалась Кити,
была жизнь
духовная.
Он вдруг почувствовал, что то самое, что
было источником его страданий, стало источником его
духовной радости, то, что казалось неразрешимым, когда он осуждал, упрекал и ненавидел, стало просто и ясно, когда он прощал и любил.
Для Агафьи Михайловны, для няни, для деда, для отца даже Митя
был живое существо, требующее за собой только материального ухода; но для матери он уже давно
был нравственное существо, с которым уже
была целая история
духовных отношений.
— Вам уж
есть назначение. Вас по
духовному ведомству. И в помощники вам — Каренина.
И что ж? Глаза его читали,
Но мысли
были далеко;
Мечты, желания, печали
Теснились в душу глубоко.
Он меж печатными строками
Читал
духовными глазами
Другие строки. В них-то он
Был совершенно углублен.
То
были тайные преданья
Сердечной, темной старины,
Ни с чем не связанные сны,
Угрозы, толки, предсказанья,
Иль длинной сказки вздор живой,
Иль письма девы молодой.
Вообще все эти дни он
был на той счастливой высоте
духовного зрения, с которой отчетливо замечались им все намеки и подсказы действительности; услыша заглушаемые ездой экипажей звуки, он вошел в центр важнейших впечатлений и мыслей, вызванных, сообразно его характеру, этой музыкой, уже чувствуя, почему и как выйдет хорошо то, что придумал.
Она не сразу ответила. Когда смысл вопроса коснулся наконец ее
духовного слуха, Ассоль встрепенулась, как ветка, тронутая рукой, и засмеялась долгим, ровным смехом тихого торжества. Ей надо
было сказать что-нибудь, но, как всегда, не требовалось придумывать — что именно; она сказала...
Потому, в-третьих, что возможную справедливость положил наблюдать в исполнении, вес и меру, и арифметику: из всех вшей выбрал самую наибесполезнейшую и, убив ее, положил взять у ней ровно столько, сколько мне надо для первого шага, и ни больше ни меньше (а остальное, стало
быть, так и пошло бы на монастырь, по
духовному завещанию — ха-ха!)…
А известно ли вам, что он из раскольников, да и не то чтоб из раскольников, а просто сектант; у него в роде бегуны бывали, и сам он еще недавно целых два года в деревне у некоего старца под
духовным началом
был.
— Нет, я ведь сказал: под кожею. Можете себе представить радость сына моего? Он же весьма нуждается в
духовных радостях, ибо силы для наслаждения телесными — лишен. Чахоткой страдает, и ноги у него не действуют. Арестован
был по Астыревскому делу и в тюрьме растратил здоровье. Совершенно растратил. Насмерть.
Клим Иванович Самгин видел, что восторги отцов — плотского и
духовного — не безразличны девице, румяное лицо ее самодовольно пылает, кругленькие глазки сладостно щурятся. Он не любил людей, которые много спрашивают. Ему не нравилась эта пышная девица, мягкая, точно пуховая подушка, и он
был доволен, что отцы, помешав ему ответить, позволили Софье забыть ее вопрос, поставить другой...
— Мы — последний резерв страны, — сказал он, и ему не возражали. Все эти люди желали встать над действительностью, почти все они
были беспартийны, ибо опасались, что дисциплина партии и программы может пагубно отразиться на своеобразии их личной «
духовной конституции».
—
Будучи несколько, — впрочем, весьма немного, — начитан и зная Европу, я нахожу, что в лице интеллигенции своей Россия создала нечто совершенно исключительное и огромной ценности. Наши земские врачи, статистики, сельские учителя, писатели и вообще
духовного дела люди — сокровище необыкновенное…
В этих словах Самгину послышалась нотка цинизма.
Духовное завещание
было безукоризненно с точки зрения закона, подписали его солидные свидетели, а иск — вздорный, но все-таки у Самгина осталось от этого процесса впечатление чего-то необычного. Недавно Марина вручила ему дарственную на ее имя запись: девица Анна Обоимова дарила ей дом в соседнем губернском городе. Передавая документ, она сказала тем ленивым тоном, который особенно нравился Самгину...
— Вот, я даже записала два, три его парадокса, например: «Торжество социальной справедливости
будет началом
духовной смерти людей». Как тебе нравится? Или: «Начало и конец жизни — в личности, а так как личность неповторима, история — не повторяется». Тебе скучно? — вдруг спросила она.
— Сына и отца, обоих, — поправил дядя Миша, подняв палец. — С сыном я во Владимире в тюрьме сидел. Умный
был паренек, но — нетерпим и заносчив. Философствовал излишне… как все семинаристы. Отец же обыкновенный неудачник
духовного звания и алкоголик. Такие, как он, на конце дней становятся странниками, бродягами по монастырям, питаются от богобоязненных купчих и сеют в народе различную ерунду.
«Мне уже скоро сорок лет. Это — более чем половина жизни. С детства за мною признавались исключительные способности. Всю жизнь я испытываю священную неудовлетворенность событиями, людями, самим собою. Эта неудовлетворенность может
быть только признаком большой
духовной силы».
Учился он автоматически, без увлечения, уже сознавая, что сделал ошибку, избрав юридический факультет. Он не представлял себя адвокатом, произносящим речи в защиту убийц, поджигателей, мошенников. У него вообще не
было позыва к оправданию людей, которых он видел выдуманными, двуличными и так или иначе мешавшими жить ему, человеку своеобразного
духовного строя и даже как бы другой расы.
Чтоб легче
было любить мужика, его вообразили существом исключительной
духовной красоты, украсили венцом невинного страдальца, нимбом святого и оценили его физические муки выше тех моральных мук, которыми жуткая русская действительность щедро награждала лучших людей страны.
— И о рабах — неверно, ложь! — говорил Дьякон, застегивая дрожащими пальцами крючки кафтана. — До Христа — рабов не
было,
были просто пленники, телесное
было рабство. А со Христа —
духовное началось, да!
Манере Туробоева говорить Клим завидовал почти до ненависти к нему. Туробоев называл идеи «девицами
духовного сословия», утверждал, что «гуманитарные идеи требуют чувства веры значительно больше, чем церковные, потому что гуманизм
есть испорченная религия». Самгин огорчался: почему он не умеет так легко толковать прочитанные книги?
— Он из семьи Лордугина, — сказала Марина и усмехнулась. — Не слыхал такой фамилии? Ну, конечно! С кем
был в родстве любой литератор, славянофил, декабрист — это вы, интеллигенты, досконально знаете, а
духовные вожди, которых сам народ выдвигал мимо университетов, — они вам не известны.
Среди них немалое количество неврастеников, они читали Фрейда и, убежденные, что уже «познали себя», особенно крепко
были уверены в своей исключительности. Все эти люди желали встать над действительностью, почти все они
были беспартийны, ибо опасались, что дисциплина партии и программы может пагубно отразиться на своеобразии их личной «
духовной конституции». Социальная самооценка этих людей
была выражена Алябьевым.
— Ну, — в привычках мысли, в направлении ее, — сказала Марина, и брови ее вздрогнули, по глазам скользнула тень. — Успенский-то, как ты знаешь, страстотерпец
был и чувствовал себя жертвой миру, а супруг мой — гедонист, однако не в смысле только плотского наслаждения жизнью, а —
духовных наслаждений.
Он чувствовал себя окрепшим. Все испытанное им за последний месяц утвердило его отношение к жизни, к людям. О себе сгоряча подумал, что он действительно независимый человек и, в сущности, ничто не мешает ему выбрать любой из двух путей, открытых пред ним. Само собою разумеется, что он не пойдет на службу жандармов, но, если б издавался хороший, независимый от кружков и партий орган, он, может
быть, стал бы писать в нем. Можно бы неплохо написать о
духовном родстве Константина Леонтьева с Михаилом Бакуниным.
— «Западный буржуа беднее русского интеллигента нравственными идеями, но зато его идеи во многом превышают его эмоциональный строй, а главное — он живет сравнительно цельной
духовной жизнью». Ну, это уже какая-то поповщинка! «Свойства русского национального духа указуют на то, что мы призваны творить в области религиозной философии». Вот те раз! Это уже — слепота. Должно
быть, Бердяев придумал.
— Нет, нет, — у меня теперь
есть деньги… — сказал он, глядя загадочно на Райского. — Да я еще в баню до ужина пойду. Я весь выпачкался, не одевался и не раздевался почти. Я, видите ли, живу теперь не у огородника на квартире, а у одной
духовной особы. Сегодня там баню топят, я схожу в баню, потом поужинаю и лягу уж на всю ночь.
Тогда у него не
было ни лысины, ни лилового носа. Это
был скромный и тихий человек из семинаристов, отвлеченный от
духовного звания женитьбой по любви на дочери какого-то асессора, не желавшей
быть ни дьяконицей, ни даже попадьей.
Я не знал и ничего не слыхал об этом портрете прежде, и что, главное, поразило меня — это необыкновенное в фотографии сходство, так сказать,
духовное сходство, — одним словом, как будто это
был настоящий портрет из руки художника, а не механический оттиск.
Дворовые и слуги чрезвычайно много разделяли интересов частной,
духовной и умственной жизни своих господ в
былое время.
Так как у тунгусов нет грамоты и, следовательно, грамотных людей, то
духовное начальство здешнее, для опыта, намерено разослать пока письменные копии с перевода Евангелия в кочевья тунгусов, чтоб наши священники, знающие тунгусский язык, чтением перевода распространяли между ними предварительно и постепенно истины веры и приготовляли их таким образом к более основательному познанию Священного Писания, в ожидании, когда распространится между ними знание грамоты и когда можно
будет снабдить их печатным переводом.
Священник с спокойной совестью делал всё то, что он делал, потому что с детства
был воспитан на том, что это единственная истинная вера, в которую верили все прежде жившие святые люди и теперь верят
духовное и светское начальство.
Он в первый раз понял тогда всю жестокость и несправедливость частного землевладения и,
будучи одним из тех людей, для которых жертва во имя нравственных требований составляет высшее
духовное наслаждение, он решил не пользоваться правом собственности на землю и тогда же отдал доставшуюся ему по наследству от отца землю крестьянам.
Как ни огромно
было расстояние между тем, что он
был, и тем, чем хотел
быть, — для пробудившегося
духовного существа представлялось всё возможно.
— Отвратительна животность зверя в человеке, — думал он, — но когда она в чистом виде, ты с высоты своей
духовной жизни видишь и презираешь ее, пал ли или устоял, ты остаешься тем, чем
был; но когда это же животное скрывается под мнимо-эстетической, поэтической оболочкой и требует перед собой преклонения, тогда, обоготворяя животное, ты весь уходишь в него, не различая уже хорошего от дурного.
Перестал же он верить себе, а стал верить другим потому, что жить, веря себе,
было слишком трудно: веря себе, всякий вопрос надо решать всегда не в пользу своего животного я, ищущего легких радостей, а почти всегда против него; веря же другим, решать нечего
было, всё уже
было решено и решено
было всегда против
духовного и в пользу животного я.
Один —
духовный, ищущий блага себе только такого, которое
было бы благо и других людей, и другой — животный человек, ищущий блага только себе и для этого блага готовый пожертвовать благом всего мира.
На глазах его
были слезы, когда он говорил себе это, и хорошие и дурные слезы; хорошие слезы потому, что это
были слезы радости пробуждения в себе того
духовного существа, которое все эти года спало в нем, и дурные потому, что они
были слезы умиления над самим собою, над своей добродетелью.
Это
был человек совершенно противоположного склона
духовной жизни, чем Симонсон. Симонсон
был один из тех людей, преимущественно мужского склада, у которых поступки вытекают из деятельности мысли и определяются ею. Новодворов же принадлежал к разряду людей преимущественно женского склада, у которых деятельность мысли направлена отчасти на достижение целей, поставленных чувством, отчасти же на оправдание поступков, вызванных чувством.
И в его представлении происходило то обычное явление, что давно не виденное лицо любимого человека, сначала поразив теми внешними переменами, которые произошли за время отсутствия, понемногу делается совершенно таким же, каким оно
было за много лет тому назад, исчезают все происшедшие перемены, и перед
духовными очами выступает только то главное выражение исключительной, неповторяемой
духовной личности.
Тот животный человек, который жил в нем, не только поднял теперь голову, но затоптал себе под ноги того
духовного человека, которым он
был в первый приезд свой и даже сегодня утром в церкви, и этот страшный животный человек теперь властвовал один в его душе.